Иногда в поселении становится шумно и весело, гуляет народ, празднуют очередной день свадьбы, рождение дочери/сына или еще какой выдающийся и волнующий момент, но в большинстве календарных дней жизнь там занудна и муторна. С утра надо выпустить скотину, накормить и напоить ее, потом переделать все домашние дела, привести все в порядок, приготовить еду, а если не из чего, то и поймать её для начала в близлежащем лесочке. И еще куча совершенно неинтересных и скучных дел, за которыми день проходил совершенно незаметно, но до зубовного скрежета однообразно. Именно поэтому Эрна, успевшая перенести смерть своего нелюбимого мужа, оставившего девушку у разбитого корыта своим неожиданным переходом на сторону другой любви и заставившим разочароваться в мужиках как таковых, всегда зорко следила за тем краем поселения, откуда могли показаться какие-нибудь неизвестные личности. Но из её дома не так уж и много видно было. Это разочаровывало охотницу.
Эрна была одиночкой после смерти мужа, хотя у неё был шанс родить себе наследника, которому и наследовать было особо нечего: крепкий, но старый дом, пара овец, да маленькая грядка с дельфиниумом под окнами. Не каждая женщина сможет принять такое отчасти жестокое и несправедливое решение, поставив свои собственные интересы выше маленькой жизни. Слава богам, об этом никто не узнал.
Нынешний день выдался особо удушливым по сравнению с остальными. Может, под вечер небеса извергнут на землю потоки воды, по которой она и не только она истосковалась. Зной, последнее время царящий в их землях, уничтожал последние шансы на то, что заколосившийся хлеб не усохнет до каменного состояния. Им бы хотя бы какой мелкий дождик, который, впрочем, все равно не спасет ситуацию. Выкопанные колодцы иссушались, скоро не осталось бы совсем воды… Чего уж говорить о праздниках. Даже дельфиниумы, растущие возле дома Эрны, поникли, изнемогая от жары.
А она все молилась не о том. Она не слушала старосту, призывавшего народ вознести мольбы о дожде, способном вернуть былое процветание, охотница просила о том, чтобы боги сжалились и разорвали серую скуку нескончаемых будних дней, привели в их поселение радость. Или хотя бы какое-то изменение. Она и не могла подумать, что боги услышат её молитву.
Именно в этот отвратительно душный день они соизволят привести в поселение человека. Обычного с виду, возможно воина, возможно – беглого раба, которого так и не поймали, раз он умудрился зайти так далеко. И не германца. Хотя, чем-то он все-таки был похож, скорее всего в нем текла кровь их общих предков… Эрна увидела незнакомца не сразу, она его вообще не заметила, так как дремала в теньке дома, расположившись рядом с клумбой и откинувшись на стену. А что ей оставалось делать? Она не готовила толком, разделив обязанности с соседкой-вдовой, растящей двоих ребятишек: приносила той добычу, а потом они делили её пополам. Эрна частенько возилась с её детьми, да и с самой женщиной общалась на удивление тепло. Вот и сегодня, когда она улучшила минутку, чтобы подремать, на неё обрушился вес двух мальчишек, наперебой тараторящих о странном человеке, пришедшим в их поселение с юга.
- А? Что? – она едва разлепила глаза, кое-как сфокусировав их на расплывающихся чумазых лицах семи- и девятилетних пацанятах.
- Эрна! Эрна! Мама не разрешает нам одним идти, пойдем с нами! Ну, пожалуйста! Пожалуйста!
Девушка кое-как высвободилась из цепких ручек детей, пытаясь сообразить, чего именно они от неё хотят. Изматывающая жара умудрилась добраться и до тени, в которой охотница находилась. Как и мальчишки.
- Ну, Эрна! – заныли неугомонные дети, поторапливая женщину. – Мы же пропустим самое интересное!
Охотница поднялась на ноги, оправляясь, и сурово глянула на малышей, явно намекая на то, что если они продолжат в том же духе, то вообще останутся дома на весь день под неусыпным надзором родно матушки. Те быстро притихли, сообразив, что их может ожидать в случае неповиновения. С Эрны станется и прекратить с ними все игры, которые они так любили.
Однако стоило ей направиться в сторону предполагаемого нахождения гостя, как эти две юлы стрелой умчались вперед, оставив девушку далеко позади.
- Стойте! – рявкнула Эрна, бросившись за ними. Мало ли кто там пришел? Вдруг это какой разбойник, который без зазрения совести может лишить жизни этих в принципе неплохих мальчишек, а то и взять в заложники, незнамо что требуя в обмен на них. А она себе такого ни за что не простит, пусть эти двое сущие дьяволята, но Эрна их любила. Как племянников.
Ей не составило труда их догнать, все-таки шаг взрослого не сравнится с детским, но поймать Эрна смогла детей только возле главной улицы, пронизывающей поселение насквозь.
- Хельм, Клаус, еще одна подобная выходка – и я вас никуда больше не возьму! – прошипела Эрна, крепко схватив их обоих за предплечья и не давая вырваться. Они еще дети, они не поймут, что это может быть опасно, что не всякий незнакомец, которого к ним занесло – добряк. Им бесполезно это объяснять, пока у них не развито чувство самосохранения. Может позже, на красочных примерах, которые явно будут понятнее обычных слов. – Идите за мной.
Странно, староста еще не появился, скорее всего был чем-то занят, хотя обычно сам всегда выходил встречать дорогого гостя, дабы своим зорким глазом проверить того на «вшивость» и убедиться, что ничего плохого от него можно не ждать. Женщина не стала дожидаться появления главного, и быстрым шагом направилась к незнакомцу, с нескрываемым любопытством его разглядывая. Не часто к ним заглядывали такие гости.
Но от него вроде бы можно было не ждать беды. Эрна не могла объяснить этого, скорее всего это была не женская интуиция, а скопище самых разнообразных мелких деталей во внешности, которые можно было именно так трактовать. Осмелевшие дети, поначалу прятавшиеся за спиной Эрны, вылезли оттуда, и, остановившись поодаль и приоткрыв рты, уставились на неизвестного.
- Нечасто встретишь в наших краях таких людей, - приветственно улыбнулась женщина, начиная разговор. – Что привело вас?
Разговоры, смолкшие при появлении незнакомца в поселении, возобновились, словно фраза Эрны послужила своеобразной отмашкой, призванной разрушить возникшую подозрительность среди людей. Кто-то догадался принести кувшин с водой – все же на улице стояла ужасная духота, и путник наверняка хотел пить, откуда бы он не пришел – и теперь протягивал его незнакомцу как дань гостеприимства.
- И надолго ли вы к нам? – продолжила Эрна, скорее не из любопытства, а из чувства практичности.

Дорога. У каждого она своя. Пусть разная, но всегда одинаково вьющаяся по жизни, словно горная тропа меж валунов. Она всегда приводит к неизменному концу, как бы ты не пытался это исправить. Кто-то, не стесняясь своей дороги, гордо вышагивает по ней, а некоторые, увы, число которых росло, предпочитали узкие незаметные тропки, периодически пересекавшиеся между собой и возвращавшие путника на начало пути, либо переносившие его куда-то неизмеримо вперед, на чужую тропу, сбивая темп того, кто по ней так лихо бежал.
У Эрны тоже была своя дорога, но она чувствовала, что идет по ней уже долгое время, и при этом не сдвинулась ни на миллиметр. Возможно, когда-то она допустила ошибку и никак не могла её исправить?  Тогда что это за ошибка была? И смогла бы она поступить по-другому? Вряд ли.
У пришельца тоже была своя дорога. Кто знает, самостоятельно избрал ли он её, либо же его заставили это сделать какие-то преграды – Эрна не имела ни малейшего понятия. Но она нутром чуяла, что этот человек был не из тех, кто будет искать обходной путь на своей тропе. И это ей нравилось.
Как и сам мужчина. Она чувствовала, что он опасен, но это ощущение… оно было несколько другим. Этот человек был опасен и не опасен одновременно. Что-то такое было в его взгляде, что-то едва различимое, незаметное для тех, кто не утруждает себя размышлениями о составных частях души человека. Не сказать, что Эрна была в какой-то степени философом. Она скорее рассматривала это сердцем, чем мозгами, и никогда не задумывалась о том, чтобы попытаться облечь подобные разрозненные мысли в слова.
- Конечно. Монетка лишней не бывает. – она хитро усмехнулась и отвела глаза, не желая смущать своим пристальным взглядом человека, пока тот пил. Эрна по себе знала, к каким результатам может привести подобное баловство, и благоразумно сдержалась. Хотя любопытно было до жути. Она не помнила, кто именно, но кто-то как-то сказал, что в это время можно разглядеть истинное лицо человека. Вот только проверить все никак не удавалось.
Охотница терпеливо дождалась, пока путник утолит жажду, и вернулась к насущным вопросам, коих, впрочем, было немного.
- Вы не дошли до нее совсем немного. – она махнула рукой на приземистое здание, стоящее в глубине небольшого проулка и не особо выделяющееся на фоне остальных домов.
По небольшой кучке собравшихся людей прошел шепоток – никто не хотел пускать на постой неизвестного человека. Их можно было понять: у кого-то были дети, кто-то просто отказывался так сразу поверить на слово незнакомцу. Эрна бросила через плечо быстрый укоряющий взгляд на людей, без слов упрекая их в некоторой черствости и противоречии её словам. Надо было срочно что-то делать. Старейшина, незнамо куда запропастившийся, мог бы легко разрулить подобную ситуацию, не зря же его избрали на роль главного. Эрна такой не была. Несмотря на репутацию, она сомневалась, что её послушают. Она же женщина.
- Думаю, вам лучше пойти в таверну. Все-таки здесь, - девушка, прищурившись, покосилась на солнечный диск. Перед глазами тут же заплясали черные пятна из-за слишком яркого света. – Слишком жарко. Если что-то понадобится – обращайтесь. Меня зовут Эрна.
Все-таки этот незнакомец ей понравился. Довольно обаятельный мужчина. Охотница бы даже расстроилась, если ему не повезет в таверне.
Нет, у неё была свободная комнатка, там жил её ныне покойный муж, да и сейчас там оставались кое-какие его вещи и заготовки для стрел, но она не могла вот так просто предложить подобный вариант. Пусть он лучше останется как запасной.

Зря он так. Эрна уцепилась за эту возможность как следует расспросить путника о его дороге, словно от этого зависела её жизнь. Вот только виду не подала, не считая зажегшегося озорного огонька в глазах.
Германка, не смотря на свой нрав, любила подобные рассказы, как будто пытаясь ими заменить жажду знаний и настоящей жизни, вне этой пыльной деревушки, где каждая собака знает не только тебя в лицо, а также то, чем ты занимался на прошлой неделе, кого толкнул позавчера на рыночной площади и с кем договорился встретиться этой ночью. Здесь невозможно было хранить тайны – каждый человек был как на ладони у всех, не считая совсем маленьких ребятишек. Дети же примерного возраста Хельма уже были просвещенными, причем в некоторых жизненных аспектах получше собственных родителей. Так всегда бывало и будет.
А что Эрна могла увидеть здесь? Гуляния на широкую ногу, когда пара близлежащих деревень устраивают большой праздник в честь, грубо говоря, того, что они решили устроить этот праздник. Походы с воинами на враждебные селения и заблудшие римские отряды? Охрану обозов, отправлявшихся в небольшие города, чтобы продать половину урожая подороже? Раньше Эрну останавливало то, что у неё была семья, какая-никакая. Между прочим, у нее с покойным мужем было много общего, как потом выяснилось: им обоим нравились мужчины.
А сейчас? Хельм и Клаус? Парнишки умные, проживут и без Эрны с её дурацкими рожицами и историями.
Но все равно, несмотря ни на что, предложение Ганника застало женщину врасплох. Она покосилась на мальчишек, за которыми обязалась следить, развесивших уши и понимающих с пятого на десятое: из Эрны был плохой учитель, особенно латинского языка. С одной стороны, чертовски хотелось послушать рассказы Ганника о его приключениях (Эрна все равно бы не поверила, если бы он сказал, что все путешествия были тихими и мирными), а с другой – Ханна – мать мальчишек – ни за что не простит германку, если та так просто оставит их на улице. Надо бы их отвести хотя бы до дома. Правда, не факт, что они потом не пойдут за охотницей следом.
- В таком случае, я не удивлюсь, если ты скажешь, что блуждал в окрестностях селения трое или четверо лун. – съехидничала германка, смешливо улыбаясь в ответ на флирт со стороны мужчины. Ей бесспорно льстило подобное внимание, но она никогда не умела воспринимать его именно так, как это делают большинство женщин: благосклонно, позволяя позаигрывать с собой, или жадно ловя каждый жест, каждую фразу, брошенную им в подобном тоне.
Но она сомневалась. И не просто так. Но, как оказалось, зря, ибо краем глаза Эрна заметила подошедшую Ханну, вокруг которой уже нарезали круги сыновья. Вот ведь хитрецы, знали же, что она пойдет, но попозже, и решили не пропускать все веселье, вытащив Эрну как провожатую. Она кивнула женщине.
- Так бы сразу и сказал! – германка быстро поравнялась с Ганником, одарив того хитрым взглядом. – Не заблудись по дороге.
Она хохотнула, обгоняя мужчину и направляясь к таверне, свято веря, что…
И там действительно было прохладно. Правда, шумно и несколько затхло, но не удивительно, учитывая, какие порой персонажи тут мелькали.
Обустройство за любимым столом Эрны, на удивление пустующим, несмотря на довольно хороший угол обзора и само место в углу, заняло совсем мало времени. Скоро на нем возвысился и кувшин с вином, и кое-какая снедь.
- Расскажи мне о своем путешествии. – Эрна с беззастенчивым любопытством уставилась на путника, подперев ладонью щеку. Честно говоря, она по-доброму ему завидовала. Почему-то в голове вертелись картинки каких-то совершенно дурацких ситуаций, комичных диалогов и людей, и ни слова про то, насколько это тяжело, как физически так и морально.

Эрна тут же забыла про вино, стоявшее перед ней, стоило пришельцу начать свой не особо пространный рассказ. Раб, гладиатор… Женщина и представить себе не могла, что все это она когда-нибудь сможет услышать из уст свободного человека. Она ужасалась при одной мысли о том, что свободу можно так просто отнять, что жизнью человека так легко можно распоряжаться.
Чем больше рассказывал Ганник, тем все больше хмурилась Эрна, опуская глаза, и под конец вообще уперлась взглядом в стол, рассматривая тонкие трещинки, которыми была испещрена столешница. Она чем-то была похожа на карту со всеми тропинками, дорогами и деревнями в виде въевшихся пятен. Жизнь у мужчины напротив была весьма богата на приключения, пусть почти все они заключались лишь в боях на Арене.
- А Капуя – это далеко? – задала она неожиданный вопрос, вполне логичный, если учитывать, что сама Эрна не так уж и много где бывала, особенно, если учитывать границы всех знакомых деревень и небольших городков.
Не сказать, что вопросы, последовавшие после рассказа мужчины, были непредсказуемы, наоборот, но Эрна все равно не знала, что на них ответить. Можно было правду, но женщин-охотниц и женщин-воительниц никто не воспринимает всерьез, кроме тех, кто с ними воюет бок о бок или же на другой стороне. Да к тому же, что рассказывать это гладиатору, пусть и бывшему?
Эрна никогда не видела гладиаторских боев, она даже о них не слышала, но почему-то вспоминались кулачные бои на праздники, где порой сходился народ стенка на стенку, но с весельем, с шутками, без всякий обид, если попадет по челюсти или еще куда. А здесь, она была уверена, не до шуточек было. Женщина слышала, как отзывались о римлянах другие, что они животные, что у них жажда крови может пересилить все остальное. Это немного пугало Эрну, чего уж там.
- Можно сказать, что и дорога. Только не совсем по моей воле, - она замялась. – Впрочем, это сейчас уже не имеет значения, здесь мой дом. – она грустно улыбнулась, вспомнив действительно родной дом, который спустя некоторое время все же опустеет… Эрна спохватилась и расплылась в несколько загадочной улыбке. – Я помогаю соседке справиться с её ребятишками.
Ну, это было честно. Правда, не все и не совсем, но зачем женщине разбрасываться направо и налево своими умениями? Она, может и глупо, относила подобные рассказы к хвастовству. К тому же. если не делаешь что-либо идеально, зачем об этом рассказывать человеку, который может оказаться асом в этом деле?
С улицы послышался какой-то странный шум.
- А вообще… - Эрна с подозрением прислушалась, но продолжила. – Вообще…
В распахнутое окно влетела подожженная стрела, втыкаясь в бревно в стене рядом с соседним столиком. Правда, ее тут же стремительно потушили. Женщина мгновенно прервала разговор, подскакивая с места, и, ляпнув какие-то извинения, вроде бы даже на германском вперемешку с латынью, рванула к окну. Чуть не снесла чашу с вином, расплескав часть на стол, спряталась под окном и осторожно выглянула, забегав глазами по улице и выискивая остолопа, который до этого додумался. Пьянчужек уже вынесло через другую дверь на соседнюю улицу.
Увиденное совершенно не обрадовало женщину хотя бы потому, что вместо идиота, додумавшегося до подобной выходки, на улице был отряд римлян при полном параде. Увы, военном. И ожесточенно дерущимися с жителями. Из-за шума в таверне этого не было слышно.
Эрна выругалась под нос на германском, судорожно соображая, как ей добраться до лука, оставшегося дома, а главное, что делать с пришельцем, вполне способном оказаться из их числа, просто навешавшем лапши доверчивой германке. Кстати!
Эрна цапнула нож с ближайшего стола, поднимаясь и разворачиваясь к Ганнику. Естественно, подальше от окна. Все доверие испарилось. А вдруг все-таки он их привел?
Эрна прищурилась.
- Ты их привел сюда? – вот так, в лоб. Она поудобнее перехватила нож, хотя в глубине души понимала, что, во-первых, правду он ей вряд ли скажет, во-вторых, определенно справится с ней на раз-два, а в-третьих, пользы от Эрны больше будет на поле битвы, чем в опустевшей таверне.

Конечно, может и глупый поступок – перегородить дорогу человеку, который раза в два больше тебя самой и не в пример сильнее. Но Эрна была германкой, а не просто женщиной. За себя и за свой народ, особенно за свой народ, она готова была переть на великана с зубочисткой. Ну, не в лоб… Всегда же есть обходные пути, пусть даже и не шибко видные сразу. И так ясно, что в открытом бою она не выстоит, пусть даже враг будет предупрежден о нападении, но не зря её причисляли к воинам. Женщина всегда могла извернуться и направить силу человека против него самого. На самом деле это было не так уж и трудно, если конечно знать, как именно. Да и сама германка была маленькой и юркой, что не раз спасало её в различных ситуациях.
Но Ганник врагом не был. Случайное стечение обстоятельств, обернувшееся против него, ничего более. Но Эрна все равно до конца не верила в его мотивы, да и какие мотивы могут быть у чужака в незнакомой деревне? Нет, он не напал на женщину, не угрожал ей, он словно прочитал мысли самой Эрны, указав на то, что там она нужнее. Знает? Странно…
Охотница выскочила следом за гладиатором на улицу, тут же чуть не попав под удар, от которого в тот же момент отшатнулась, ударившись спиной о косяк. Нет, не удар – это падал уже труп. В римских доспехах. Она перепрыгнула через него и дворами помчалась домой, за оружием, так неудачно оставленном в собственной комнате. За ней кто-то погнался, но быстроногая германка оказалась более маневренной, да и территорию знала не в пример лучше. Влетев в дом и сноровисто забаррикадировав дверь, она схватила лук и прижалась к стене, переводя дыхание – самое важное, что у неё было в тот момент. Остальное – дело пары минут: зашнуровать крагу, натянуть тетиву, прикрепить колчан, сунуть нож в специальный кармашек с обратной стороны голенища, да взять охапку стрел. Она крайне не любила, когда стрелы заканчивались в самый ненужный момент.
Дверь Эрне все-таки вынесли, но она, воспользовавшись моментом, вылезла в окно и прокралась ко входу. Одной стрелы хватило, чтобы уложить метким выстрелом обнаглевшего римлянина. Конечно, это потом будет большой проблемой – вычистить помещение, но так она хоть какое-то занятие себе найдет, кроме возни с соседскими мальчишками, да охоты и тренировок.
Рванув со всех ног обратно, она периодически ныряла за стены домов, явно не желая, чтобы её заметили. Еще одна стрела воткнулась в глаз, пробив глазницу и наполовину застряв в голове солдата, собиравшегося со спины напасть на одного из германцев. Эрна снова передислоцировалась, двигаясь в сторону таверны. За всю дорогу она израсходовала шесть стрел. Оставалось еще штук тридцать навскидку.
В таверне её явно не ждали. Влетевшая на всех парах женщина резко затормозила на пороге, увидев четверых солдат. Они, похоже, вообще никого не ждали с другой стороны таверны, что неудивительно, учитывая, что основная драка-то происходит практически в центре деревни. Выражение Эрны на тот момент можно было описать одним лишь эпичным междометием «Упс».
- Привет. – она рефлекторно помахала рукой и пулей вылетела за дверь, скрываясь за поленницей, стоявшей рядом со входом. Кажется, ей даже кто-то так же растерянно помахал в ответ. Еще три стрелы израсходованы, чтобы избавиться от такого неожиданного сюрприза. Эрна даже умудрилась подобраться к побоищу, избежав пары стычек, точнее отбежав от них и, не целясь, прервав полетом стрелы все попытки покромсать охотницу. Нет, она не собиралась лезть в самую гущу событий, женщина наоборот скрылась в доме с чердаком, куда, правда, было тяжковато забраться. Зато там было окошко и отличнейший вид на всю битву. На почти всю. Женщина метко выбивала римлян, раз за разом падавших на пыльную дорогу с торчащими стрелами, в основном из глаз, однако при этом, как тяжело это не было, она старалась следить за чужаком, с ожесточением дравшегося за них. Он действительно бился за их деревню, причем с таким упоением, что Эрне в какой-то момент стало страшно…
Битва потихоньку смещалась в сторону окраины. Германцы вытесняли римлян, возомнивших, что смогут устроить здесь свой лагерь, чтобы продвинуться вглубь континента, расширяя границы Империи. Эрна быстро соскочила со своего места, когда римские лучники отследили траекторию стрел, но она замешкалась неподалеку от самого дома, заметив, как тащили её дорогую соседку – Ханну, пытавшуюся вырваться из цепких лап. Эрна хотела крикнуть, но быстро остановила себя, сообразив, что тогда её заметят. Тогда германка, стиснув зубы, прицелилась в горло солдата, не замечая, что на нее со спины бросился один из врагов, собираясь нанизать женщину на меч как кусок мяса.

Выдох. Стрела ложится ровно в цель, пробивая кадык римлянина точно под пластинами шлема, толком не защищавшего голову. Запоздалый щелчок тетивы о крагу приходит вместе с ощущением едва коснувшегося о спину ветерка.
Какой к чертям ветерок на поле битвы, между домами, где его толком и быть не может?! Эрна даже не заметила, как подставила спину, когда под угрозой оказалась мать тех дорогих её сердцу ребятишек. Что именно двигало германкой в тот момент – она не знала. Зато понимала другое: даже со смертельной раной она бы билась до конца. Своего или чужого – это уже другой вопрос.
Побледневшая женщина обернулась, чувствуя, как разливается странная слабость там, где прошелся по голой коже ветерок. Боли не было, значит, до нее не дотянулись? Да не может такого быть! Ситуацию прояснил Ганник с окровавленным трупом возле своих ног.
Не описать словами, какое облегчение почувствовала Эрна, когда поняла, что её миновала смерть, причем не простая, а мучительная, зная наклонности римских солдат, и как те предпочитали убивать пленников или смертельно раненых людей.
Любопытно, все произошло в доли секунды, но германке показалось, что прошли долгие минуты. Она растерянно потерла щеку, которую что-то стянуло – скорее всего капли крови, которым Эрна бы даже и не удивилась.
Сказанное Ганником дошло не сразу.
- Отступают? – Эрна выглянула следом, когда услышала вопль командующего отрядом. Действительно, те обращались в бегство, явно сообразив, что здесь им ничего не светит.
Внутри все перевернулось. Они выстояли перед натиском. Нет, они одержали победу над римлянами, заставив их повернуть назад! Разве это не замечательно? Разве не это – величайшее счастье – почувствовать вкус победы над заклятым врагом? Со всех сторон раздавались победные вопли, народ кидал вслед позорно сбежавшим солдатам камни, крича всякую нецензурщину. Эрна заулыбалась, донельзя гордая за свой народ, за всех, кто сегодня бился как зверь, кто жизнью своей отстоял родную деревню. И за тех, кто не остался в стороне.
Цепко схватив за локоть гладиатора, Эрна потащила его в самую гущу событий, где не осталось уже врагов, а были лишь те, кто радовался победе. Раненые, окровавленные, валившиеся с ног от усталости, всё равно все обнимались, хлопали друг друга по плечам и, конечно, хвастались особо удачными ударами.
Поразительно порой, насколько быстро могут люди организовать большой праздник в отдельно взятой деревне. Откуда-то они успели раздобыть мясо, опустошить запасы вина, выставляя все на общий стол. И даже вечером еда и выпивка (что самое удивительное) не кончались. Эрна отсиживалась у костра, когда все остальные устраивали игрища и показательные побоища, где каждый мог помериться силушкой богатырской. Честно говоря, ей не давал покоя эпизод с минувшей её смертью. Ведь, получается, она теперь в долгу перед Ганником, которого боги принесли то ли на счастье деревне, то ли на погибель...
Женщина мотнула головой, словно пытаясь избавиться от недобрых мыслей, но лишь заполучила лишнее головокружение, когда перед глазами все поплыло. Нет, вина ей на сегодня точно хватит. Отставив в сторону чашу, германка поднялась с бревна и, плутая в потемках, добралась до речки, протекавшей вблизи от места празднества. Относительно протрезвев от ледяной воды, Эрна собралась идти обратно, но застыла, глядя на лес на горизонте и задумчиво ероша мокрые волосы. Римляне же так просто не уйдут.

Вода приятно холодила, стирая с опьяневшего разума печать вина, возвращая трезвое мышление и рассудок. Не сказать, что это было хорошо в такую светлую ночь, ночь спасения от Рима, но Эрна не особо любила долго находиться в блаженном спокойствии, всегда стараясь, чтобы ситуация была под её контролем.
Как и сейчас.
Она не услышала, как на берегу появился еще один человек – река, катившая свои воды, плеском заглушила шаги. Неожиданная компания. Да еще в такой несколько неудобный момент. Эрна думала, что он до сих пор развлекается в компании её односельчан, периодически на пальцах объясняя, что не собирается жениться на очередной барышне, подсунутой заботливой мамашей. Это вызывало улыбку.
Она обернулась на голос, едва касаясь рукой волны. Наклонила по-птичьи голову, лукаво улыбаясь. Только с берега не было видно её выражение лица – луна светила в спину, окутывая все в полумрак, поэтому до берега донесся лишь хрипловатый от холода голос.
- Откуда вдруг такая забота? – иронично поинтересовалась германка, однако решила послушаться разумного совета – становилось очень даже прохладно.
Эрн нырнула, скрывшись с головой под водой – последний шаг к протрезвлению, и, может быть, какой-нибудь неприятной болезни, над которой помучаются лекари. Пара мощных гребков – и она возле берега. Все бы ничего, вот только вещи её остались поодаль и, как она и подозревала, возле гладиатора.
«Как мило…»
Девушка вынырнула, протирая глаза от воды. Начинало сводить от холода ноги, что не было хорошим знаком. Эрна, уже не задумываясь, выбралась на берег, отжимая волосы, и быстрым шагом направилась в сторону оставленных вещей.
- Решил сбежать от самого веселья? – она натянула платье, тут же пропитавшееся водой, и плюхнулась рядом. – Или же от назойливых «невест»?
Она по-доброму усмехнулась, совершенно не представляя такого человека, нянчащего детишек. Закладывая руки за голову и откидываясь на траву, Эрна вслушивалась в шум праздника, доносившегося до берега. А они не так далеко и ушли.
- Спасибо тебе. – неожиданно произнесла германка, поворачивая голову к соседу. Кожа покрылась мурашками: толи от поднявшегося ветерка, несущего прохладу, толи от самого момента. Эрна не любила быть должницей, но тут… - Если бы не ты, последним моим пристанищем стал бы погребальный костер.
Не так много людей набиралось, кому она действительно могла быть и хотела быть благодарной. Ганник, которого она и суток не знала, как-то вошел в их число. Это можно было назвать женской интуицией, или еще как-нибудь, но факт оставался фактом.
Все выходило как-то сопливо и несколько мелодраматично, поэтому девушка поспешила перевести тему.
- Нашел уже, где остаться на ночь? – с любопытством поинтересовалась она. – У нас любят праздники до самого утра.

- А почему да? – не удержалась Эрна. Нет, чтобы промолчать, как нормальная женщина, поухаживать за дорогим гостем, и проч., и проч. Нет, она начала прекословить, словно это что-то могло изменить.
А гладиатор оказался на редкость воспитанным – даже отвернулся, когда Эрна вышла из воды. Это можно было бы счесть оскорблением, но неудавшаяся воительница воспринимала подобные вещи пусть и с удивлением, но спокойно, и даже наоборот радостно, не имея привычки махать перед каждым встречным своими прелестями. Ну вышло так сегодня вечером. Звезды сложились не так как надо, и Эрна, несмотря на острый слух, не услышала, как на берегу появился пришелец, с которым, она была уверена, уже успело побрататься пол-деревни. Минимум.
- Да ну? – искренне удивилась германка, воззрившись на Ганника и даже приподнявшись на локтях. А потом повалилась обратно на спину, расхохотавшись. – Это великая честь! Была… Она вообще у нас скромница и тихоня, нос на улицу лишний раз не кажет, а тут такое!
Эрна развеселилась, представляя, а иногда и вспоминая, как вокруг несчастного мужчины периодически собиралась кучка разнообразных девиц, изо всех своих неопытных сил строя ему глазки. Порой доходило до совершенной нелепицы. С одной стороны, девушке было даже жаль гладиатора, но с другой, несмотря ни на что, такой балаган редко случался.
- Наоборот, не удивительно. У наших матерей не так уж и много критериев для хорошего жениха. – Эрна хитро глянула на кельта, но не выдержала и снова развеселилась.
На земле было ненамного теплее, как успела заметить германка, пусть она и весьма удобно устроилась. Да и вода здесь уж точно не свела ноги в судороге, не давая выбраться на берег. А еще было вино, которое точно не даст помереть от холода.
Женщина на автомате взяла протянутый кувшин, отпивая немного. Однако брови на фразе про угощение вином неудержимо влетели вверх. Неожиданный поворот.
- В таком случае, угощаю. – лучезарно и совершенно невинно улыбнувшись, она щедрым жестом вернула кувшин с вином Ганнику. Святая простота, ровно до следующей фразы воина. Перекатываясь на бок, девушка недоумевающе взглянула на него. Даже с объяснением, это предложение звучало несколько… дико? Эрна не знала, что именно смущало её: понимание того, что спустя долгое время в её доме будет ночевать мужчина, или же осознание, что надо будет срочно освобождать топчан в соседней комнате. Долг есть долг, и его надо было отдавать. – Уж извини, на полу места не хватит, придется спать на кушетке. Ты сможешь это принять, и простить меня за мою негостеприимность?
Это было сказано с настолько убийственно серьезным видом, что германка не выдержала и улыбнулась под конец фразы, засомневавшись в том, что её поймут правильно. Бывали случаи, когда подобный её юмор принимали за чистую монету, а потом обвиняли во всяком.
- Какие могут быть хлопоты? Ты почетный гость в любом из домов нашего селения. – оборвала Ганника германка, возмущенно взглянув на него и забирая кувшин. Она действительно рада была хоть что-то полезное сделать для того, кто буквально выдрал из лап безвременья их деревню. И сделала бы в дальнейшем будущем. Эрна умела быть по-настоящему благодарной.
- Зато теперь такие воспоминания долго не исчезнут из недр твоей памяти. – лукаво усмехнулась она, отпивая вино и отдавая кувшин обратно кельту.
Подняться же оказалось несколько труднее, чем она думала. Мир вокруг пошатнулся, но устоял.
- Пойдем. Если ты собрался идти утром, то тебе надо хорошо отдохнуть.