Барка помнил Крикса в те времена, когда он только попал в лудус. Нелепый, с каким-то вечно недоумевающим видом, косматый и сгорбившийся, словно бы стесняющийся своих габаритов. Помнил, как они потешались над зеленым галлом в компании «старичков», все шутили над тем, как он прыгает на Ганника, с воплями «Я тебя одолею!» Но в нем уже тогда чувствовалась сила, и каждый это чувствовал. Да, его раз за разом одолевали на тренировках, выбивали меч из рук, насмехались, но, что самое важное, он всегда вставал. Он поднимал меч и снова кидался в бой. Снова получал и снова поднимал меч. Ценное качестве. Чемпионское.   

читать дальше

И помнил его в те времена, когда он был Чемпионом Капуи, непобедимым галлом. Его любила публика, его требовали на все лучшие игры в бои после обеда, женщины со своих мест кричали ему о своей любви, обнажая грудь. Крикс тогда был горд собой, он был Чемпионом и считал, что если он не чемпион, то он снова будет никем, потому он так яростно сражался и наслаждался своими победами, своим статусом. На самом деле, он был редкостным засранцем для всех, но Барка прекрасно понимал, что за этой маской скрывается вполне себе достойный человек. Способный быть хорошим другом.

Да, пожалуй, только с Криксом и жаль было расставаться. Барка поймал себя на мысли, что будет здорово скучать по другу. Только в нем он был уверен, на него мог понадеяться и с ним мог чем-то поделиться. Конечно, был еще Петр, но он не был Барке равным и их отношения здорово отличались – карфагенец защищал своего мальчика, и из-за этого что-то да приходилось недоговаривать. Однажды он чуть не расплатился за это жизнью. Если бы не сложившиеся обстоятельства, то Барка был бы мертв из-за своей необдуманной лжи и хитрющего Ашура.

- Я найду Невию… – Барка невольно улыбнулся, посмотрев на друга, и кивнул в ответ. Он даже не сомневался в том, что Крикс действительно найдет свою возлюбленную и спасет её, чего бы это ему не стоило. Такой уж он человек.
- Я знаю. – Уверенно ответил Барка, не сводя внимательного взгляда с Крикса. – У тебя нет иного выхода, ведь человек не проживет долго без своего сердца. И сердце вряд ли сможет существовать отдельно от него. Найди её и увези в безопасное место.

Барка улыбнулся и снова задумчиво посмотрел перед собой, на спящего напротив Петра. Спокойное миловидное лицо, чуть приоткрытые губы, мерное дыхание. Безусловно, он понимал, как тяжело сейчас Криксу. Если бы с Петром случилось что-то подобное, Барка бы сделал все, чтобы его спасти. Он голыми руками убил бы каждого, кто попытался бы ему помешать. И был уверен, что Крикс поступит так же. Он не из тех людей, которые легко отступаются от своих целей.

- Действительно, жаль. – Кивнул Барка и тихо засмеялся вместе с Криксом. – Славное было бы занятие, но я не могу себе этого позволить. Не сейчас. А ты спаси Невию и найди нас с Петром, будем дружить семьями.

Он шутил, конечно. И говорил шутливо. Но было во всей этой ситуации что-то грустное, из-за этого щемило в груди, и Барка не совсем понимал, чем оно вызвано. Резкими переменами и внезапным отказом от прежней жизни перед шагом в неизвестность? Или внезапным прощанием с лучшим другом, который, казалось бы, будет рядом всегда? Он не был знатоком человеческих чувств, своих – тем более. Но чувство было неприятное.

- Нет, точно не решил. – Ответил Барка серьезнее, размяв шею. – Думаю, на Юг. Там сейчас спокойнее, чем тут, как говорят. А у вас какой план? Спартак еще не говорил ничего на эту тему?

Говорят: в ожидании смерти жизнь проносится перед глазами за одно мгновение. Видишь все, что с тобой случалось, и жалеешь о том, чего еще не случилось, и теперь уже вряд ли случится, будь то хорошее или плохое. Так говорят. Только все это чушь. Петр не видел ничего, не жалел ни о чем. Он просто ждал. Ждал  последнего удара. Просто ни о чем не думал. Все казалось настолько не реальным, что с легкостью могло бы быть просто сном, одним из тех кошмаров, что иногда снились ему.

Читать дальше?

Закрыв глаза, парень приготовился к тому пресловутому последнему удару. Каким-то странным, непостижимым образом все звуки исчезли, оставив звенящую, холодную тишину. Мгновения растянулись до размеров вечности, и лишь отчаянный женский крик, словно из другого мира нарушил эту пустоту. Внезапно, тело римлянина дернулось, и обмякло, всем своим весом придавив мальчишку к земле.
- Тебе нужно спрятаться, - одурев от боли и страха, Петр непонимающе смотрел на женщину, которая помогла ему встать, и удержаться на ногах. Ощущение реальности всего происходящего буквально навалилось на него подобно мертвому, но еще хрипящему телу врага. Ноша казалась до безобразия неподъемной, и Петр с каким-то пугающим ужасом вцепился в тонкие руки женщины. Оглядываясь по сторонам, он все еще не слышал ничего, жмурясь, и облизывая пересохшие губы, то тут, то там выхватывая,  полным ужаса, взглядом мертвых, Петр и радовался и боялся, не узнавая в них Барку.
По бедру стекала горячая кровь. Его собственная кровь. Но мальчишка не обращал на рану никакого внимания. Лихорадочно вглядываясь в толпу, парень искал Барку, незаметно для себя самого едва ли не до боли цепляясь за ту самую женщину, лица которой даже не сумел толком разглядеть, и уж тем более не пытался расслышать то, что она говорила.
- Вон там, - женщина вновь вырвала мальчишку из ужасающей тишины, заставляя сосредоточиться, и хоть как-то взять себя в руки, указав на валун, недалеко от того сумасшествия, в которое так отчаянно вглядывался Петр, - Давай же, ты должен туда добраться.
-Я…я не могу…Барка, - парень попытался вновь рвануться в это пекло, но все еще пребывая в полнейшем шоке, едва не споткнулся, - Я должен ему помочь…
Слова комом застревали в горле, раздирая его на части. И вновь он оказался беспомощным, вновь его самый дорогой в этой никчемной жизни человек спасал его, Петра, подставляясь и рискуя собственной жизнью. Собственная боль не имела значения, собственная жизнь не имела значения, если нет ЕГО. Зажмурившись, Петр едва сдержал рвущийся крик отчаяния. Сколько же можно! Эта борьба не закончится никогда.
- Петр! – широко распахнув глаза, полные слез, мальчишка обернулся на звук родного голоса и замер. Впервые он видел Барку таким. Обезумевшим от крови. С горящими, сумасшедшими глазами зверя, загнанного в угол, способного перегрызть горло любому даже находясь в шаге от смерти. Чудовище Карфагена. Петр никогда не видел его на арене, и никогда не видел в бою, кроме как во время восстания, но и тогда он не увидел этой жажды крови. Никогда не видел почерневших от злобы и ярости глаз любимого. Барка всаживал меч в тело врага едва ли не по самую рукоять и…наслаждался этим. Нежный, заботливый, ласковый Барка сейчас был совершенно необузданным, диким и жестоким убийцей. Ему не нужна была помощь. Это зверь, попавший в родную и привычную среду, в которой чувствовал себя на своем месте.
Отведя взгляд, Петр уступил настойчивому желанию женщины отвезти его подальше. Он больше не смотрел на своего любовника, опустившись на опаленную жарким солнцем землю, лишь схватился за бок, зажимая ладонью рану, и мелко дрожал, не чувствуя ровным счетом ничего. Теперь мальчишка понимал то, что спокойная жизнь не для Барки. Кровожадного тигра, привыкшего убивать, не сделать ласковым котенком. И чтобы жить с ним, чтобы понимать его, Петр должен стать таким же. По сути, только Петру нужна была та жизнь, к которой они так стремились, и это уже было более чем очевидно.
Невидящим взглядом, мальчишка смотрел перед собой, и единственным, что сейчас связывало его с реальностью - была собственная теплая кровь, которая сочилась сквозь пальцы. Почему он не видел всего этого раньше? Был наивен? Еще как наивен. Это не Барка искал жизни подальше от крови и боли, это сам Петр убедил себя в том, что и для Барки это будет чем-то вроде счастья. Счастья для Петра. Такой свободы для него, где не приходится бояться, не приходится ждать боли. Гладиатор всего лишь хотел оградить мальчишку от всего этого, но это была его жизнь. Его привычный мир. Вырывать Барку из него Петр не имел права.
Закрыв лицо окровавленными ладонями, мальчишка просто разревелся. Он был абсолютно беспомощным. Он был обузой. И нужно было что-то с этим делать. Теплые ладони, поглаживающие его по плечам, вновь вернули его в этот прогнивший и воняющий трупным разложением, мир. Присмотревшись к женщине, Петр невольно и как-то грустно улыбнулся. Это была Мира. Рабыня из дома Батиата.
-Спасибо… – едва слышно прошептал он, оглядывая женщину на предмет ранений. – Ты не ранена? У тебя кровь…
Хотя это могла быть и не её кровь, сам же парень выглядел не самым лучшим образом. Грязный, в крови, взъерошенный и буквально разбитый. Потихоньку возвращаясь к реальности, парень прислушался к стихающим звукам борьбы. Все определенно заканчивалось, и по легкой улыбке Миры не трудно было догадаться – кто стал победителем. Все еще помня взгляд Барки, и сам Петр не сомневался в этом. Римлян было слишком мало для того, чтобы остановить чудовище Карфагена. Больше не чувствуя опасности, и с помощью все той же Миры, которой Петр теперь обязан не больше не меньше, а жизнью, парень попытался выбраться из укрытия, но в следующее мгновение нос к носу столкнулся с Баркой. В его взгляде больше не было того наслаждения кровью врагов, только боль, страх и…вина. Мужчина рухнул на колени, крепко обняв своего мальчика, так и не сумевшего подняться с земли.
- Ты глупец… - Петр виновато прикусил губу, вцепившись в плечи своего любовника, – Но дело сделано… и уже ничего не изменить. Поднимайся, нам нужно уходить.
-Прости…я пытался помочь тебе, - пробормотал мальчишка, зглатывая ком в горле, и пытаясь унять дрожь, - Я не хочу быть обузой для тебя.
Поддерживаемый своим мужчиной, Петр все-таки выбрался из укрытия, и стараясь не смотреть на трупы, подавляя рвотные позывы, покрепче прижался к нему. Мятежники помогли рабам выбраться из повозки, и теперь на скорую руку перевязывали раны. Немногие из римлян были еще живы, но вряд ли смогли бы уже подняться. Оглядывая поле боя, Петр в одно мгновение похолодел так, что казалось, даже воздух вокруг него искрится тысячами ледяных кристалликов. Среди погибших мальчишка узнал Тиберия. И слезы вновь ручьями потекли по щекам, буквально обжигая кожу пугающей теплотой.
-Нет…-беззвучно пробормотал Петр, впившись пальцами в руку Барки, - За что его…Почему его?
Боясь даже выдохнуть, мальчишка едва оставался в сознании, цепляясь за реальность изо всех сил. Откуда такая несправедливость. Почему именно этот человек, подаривший им мирную, спокойную жизнь, отдал её по их же вине.
- Не смотри туда. Не смотри! –парень зажмурился, цепляясь за изодранную одежду своего любовника. Мальчишку трясло в беззвучном рыдании. Пальцы буквально онемели, побелев до мертвецкой бледности. Весь мир  рухнул. Их жизни больше не существовало. Единственным, что у них осталось – были они сами.
-Как так получилось? – находясь на грани истерики, парень несильно ударил кулаком в грудь Барки, и отчаянно крепко к нему прижался, - Это я виноват! Я!
Возможно, если бы Петр послушал своего любовника, и увез Тиберия, то мужчина был бы жив. От воспоминаний о семье торговца, сердце мальчишки болезненно сжалось. Как они теперь будут жить? Нет, он виноват не только в смерти Тиберия, но и в том, что обрек этих добрых людей на боль и страдания. И этот груз останется с ним до конца его чертовых дней.

За графику для таблицы и статистики огромное спасибо Петру   

Однажды Крикс спросил Ганника, как стать чемпионом. Было это во времена, когда арена казалась пьедесталом, а сам Крикс, у которого кроме амбиций и одного лишь стремления к славе не было ничего, был готов пойти на что угодно, лишь бы на этот пьедестал взойти. Почти на все. Мерзавцем, хитрецом, предателем и обманщиком Крикс не был и не искал легких путей в братство, в отличие от того же Ашура. Галла можно было упрекнуть во многих вещах, но в подлости – нет, в подлости его никто бы не заподозрил.

читать дальше?

И вот Ганник ответил, что есть лишь один способ стать чемпионом – никогда не проигрывать. Этот урок Крикс очень хорошо усвоил, но жизнь научила его другому, более важному: даже проигрывая, чемпион всегда поднимается на ноги и возвращает причитающееся ему. Боги в последние месяцы были несправедливы к галлу, но на то они и боги, чтобы менять свои пристрастия, как римские шлюхи – парики. Спартак стал чемпионом Капуи, а он, Крикс Непобедимый, оказался в грязном бараке, избитый, истекающий кровью, полуживой, забытый, но не поверженный. Это был еще один урок, самый тяжелый: слава мимолетна, толпа забудет тебя, стоит один раз оступиться, и полюбит твоего врага – толпа, но не женщина. Невии было безразлично, кто он – Крикс Непобедимый или раб из Галлии. И поистине чудовищем должен быть человек, если не найдется женщины, которая оплачет его смерть.
Расставаться с ней было тяжело, каждый раз по-новому. Он видел в глазах Невии, что она гадает: увидятся ли они вновь? Вернется ли он в ее объятия или в смрадные руки Харона? Крикс же знал, что у них двоих никогда не будет того, о чем рассказывал Барка, - мирной жизни в отдалении, в глуши и забытьи. Хотя бы потому, что это не жизнь для него. Крикс нашел другой путь к славе – кровавый след, который протянется за ним в веках, и потомки будут шептать имя Крикса не как гладиатора на арене, но как свободного человека, которому хватило сил поднять меч и направить его против Рима.
Именно эту мысль он накануне пытался донести до Спартака.
Они двигались в сумерках, напряженные и молчаливые – отряд мятежников, вышедший из лагеря, чтобы найти новое убежище – сколько таких еще им придется сменить? Впереди было какое-то движение, и они замерли за деревьями, прислушиваясь. Крикс из укрытия рассматривал людей вдалеке – вглядывался в темноту, насколько было возможно. Среди незнакомых, одетых как рабы фигур кровавым мазком мелькнул римский плащ. Доминус с телохранителями? Заложник? Чем быстрее они выяснят, тем лучше.
На безмолвный вопрос Спартака галл лишь покачал головой – он помнил всех, с кем встречался на арене, но этого человека среди них не было. Он, впрочем, мог бы быть гладиатором – арен и лудусов по империи рассыпано немало, римляне охочи до зрелищ.
Крикс медленно достал меч и держал его теперь наизготовку, поглядывая то на приближающихся людей, то на Спартака.
Римлянен не был заложником – он свободно перемещался в группе, на нем не было оков. Подпустим их поближе и нападем. – Долгий взгляд в глаза фракийцу, медленный кивок – они поняли друг друга без слов. Голоса приближающихся людей, задержка дыхания – несколько теней, среди первых из которых был и Крикс, выскользнуло из-за деревьев. Ближайший к галлу человек, не тратя времени понапрасну, крикнул что-то на непонятном Криксу языке, извещая остальных о нападении, и кинулся в его сторону. Галл увернулся, прошел под рукой с занесенным оружием и, выпрямившись за его спиной, ногой оттолкнул нападавшего, да так, что тот пролетел несколько шагов и упал на землю. Крикса интересовал римлянин – и он, сжав крепче гладиус, с перекошенным от ненависти лицом направился к нему.

Графикой снова побаловал Петька. Огромное спасибо.